Ciao a tutti   . volevo sapere se posso postare in questa sezione delle traduzioni fatte da me e revisionate da un mio amico Russo (Sasha). Ditemi se la cosa può interessare   . Tamy

a me interessano tutte, sono un tipo curioso     

____________
Paradiso
L'Imperatore

Si, a me interessano molto, per cortesia postale!

____________
www.cuoremilano.org Enjoy Milan

e-antea ha scritto: [Visualizza Messaggio]

Si, a me interessano molto, per cortesia postale!

donne !!!!  

____________

più che altro mamme!

____________
www.cuoremilano.org Enjoy Milan

____________

tamy71 ha scritto: [Visualizza Messaggio]

Ciao a tutti   . volevo sapere se posso postare in questa sezione delle traduzioni fatte da me e revisionate da un mio amico Russo (Sasha). Ditemi se la cosa può interessare   . Tamy

Ciao Tamy,

vai pure. Qusta è la sezione giusta.


Gringx

____________
Russia Italy Forum

Precisazione: io non sono mamma    solo russofila ( devo essere italia per sbaglio)!!!!!
Grazie allora le posterò. non sono molte per ora sono 3       Tamy

РУССКАЯ НАРОДНАЯ СКАЗКА
По щучьему веленью


Жил-был старик. У него было три сына: двое умных, третий — дурачок Емеля.
Те братья работают, а Емеля целый день лежит на печке, знать ничего не хочет.
Один раз братья уехали на базар, а бабы, невестки, давай посылать его:
— Сходи, Емеля, за водой.
А он им с печки:
— Неохота...
— Сходи, Емеля, а то братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут.
— Ну ладно.
Слез Емеля с печки, обулся, оделся, взял ведра да топор и пошел на речку.
Прорубил лед, зачерпнул ведра и поставил их, а сам глядит в прорубь. И увидел Емеля в проруби щуку. Изловчился и ухватил щуку в руку:
— Вот уха будет сладка!
Вдруг щука говорит ему человечьим голосом:
— Емеля, отпусти меня в воду, я тебе пригожусь.
А Емеля смеется:
— На что ты мне пригодишься? Нет, понесу тебя домой, велю невесткам уху сварить. Будет уха сладка.
Щука взмолилась опять:
— Емеля, Емеля, отпусти меня в воду, я тебе сделаю все, что ни пожелаешь.
— Ладно, только покажи сначала, что не обманываешь меня, тогда отпущу.
Щука его спрашивает:
— Емеля, Емеля, скажи — чего ты сейчас хочешь?
— Хочу, чтобы ведра сами пошли домой и вода бы не расплескалась...
Щука ему говорит:
— Запомни мои слова: когда что тебе захочется — скажи только:


По щучьему веленью,
По моему хотенью.


Емеля и говорит:


— По щучьему веленью,
По моему хотенью —
ступайте, ведра, сами домой...


Только сказал — ведра сами и пошли в гору. Емеля пустил щуку в прорубь, а сам пошел за ведрами.
Идут ведра по деревне, народ дивится, а Емеля идет сзади, посмеивается... Зашли ведра в избу и сами стали на лавку, а Емеля полез на печь.
Прошло много ли, мало ли времени — невестки говорят ему:
— Емеля, что ты лежишь? Пошел бы дров нарубил.
— Неохота...
— Не нарубишь дров, братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут.
Емеле неохота слезать с печи. Вспомнил он про щуку и потихоньку говорит:


— По щучьему веленью,
По моему хотенью —
поди, топор, наколи дров, а дрова — сами в избу ступайте и в печь кладитесь...


Топор выскочил из-под лавки — и на двор, и давай дрова колоть, а дрова сами в избу идут и в печь лезут.
Много ли, мало ли времени прошло — невестки опять говорят:
— Емеля, дров у нас больше нет. Съезди в лес, наруби.
А он им с печки:
— Да вы-то на что?
— Как мы на что?.. Разве наше дело в лес за дровами ездить?
— Мне неохота...
— Ну, не будет тебе подарков.
Делать нечего. Слез Емеля с печи, обулся, оделся. Взял веревку и топор, вышел на двор и сел в сани:
— Бабы, отворяйте ворота!
Невестки ему говорят:
— Что ж ты, дурень, сел в сани, а лошадь не запряг?
— Не надо мне лошади.
Невестки отворили ворота, а Емеля говорит потихоньку:


— По щучьему веленью,
По моему хотенью —
ступайте, сани, в лес...


Сани сами поехали в ворота, да так быстро — на лошади не догнать.
А в лес-то пришлось ехать через город, и тут он много народу помял, подавил. Народ кричит «Держи его! Лови его!» А он знай сани погоняет. Приехал в лес:


— По щучьему веленью,
По моему хотенью —
топор, наруби дровишек посуше, а вы, дровишки, сами валитесь в сани, сами вяжитесь...


Топор начал рубить, колоть сухие дерева, а дровишки сами в сани валятся и веревкой вяжутся. Потом Емеля велел топору вырубить себе дубинку — такую, чтобы насилу поднять. Сел на воз:


— По щучьему веленью,
По моему хотенью —
поезжайте, сани, домой...


Сани помчались домой. Опять проезжает Емеля по тому городу, где давеча помял, подавил много народу, а там его уж дожидаются. Ухватили Емелю и тащат с возу, ругают и бьют.
Видит он, что плохо дело, и потихоньку:


— По щучьему веленью,
По моему хотенью —
ну-ка, дубинка, обломай им бока...


Дубинка выскочила — и давай колотить. Народ кинулся прочь, а Емеля приехал домой и залез на печь.
Долго ли, коротко ли — услышал царь об Емелиных проделках и посылает за ним офицера: его найти и привезти во дворец.
Приезжает офицер в ту деревню, входит в ту избу, где Емеля живет, и спрашивает:
— Ты — дурак Емеля?
А он с печки:
— А тебе на что?
— Одевайся скорее, я повезу тебя к царю.
— А мне неохота...
Рассердился офицер и ударил его по щеке.
А Емеля говорит потихоньку:


— По щучьему веленью,
По моему хотенью —
дубинка, обломай ему бока...


Дубинка выскочила — и давай колотить офицера, насилу он ноги унес.
Царь удивился, что его офицер не мог справиться с Емелей, и посылает своего самого набольшего вельможу:
— Привези ко мне во дворец дурака Емелю, а то голову с плеч сниму.
Накупил набольший вельможа изюму, черносливу, пряников, приехал в ту деревню, вошел в ту избу и стал спрашивать у невесток, что любит Емеля.
— Наш Емеля любит, когда его ласково попросят да красный кафтан посулят, — тогда он все сделает, что ни попросишь.
Набольший вельможа дал Емеле изюму, черносливу, пряников и говорит:
— Емеля, Емеля, что ты лежишь на печи? Поедем к царю.
— Мне и тут тепло...
— Емеля, Емеля, у царя будут хорошо кормить-поить, — пожалуйста, поедем.
— А мне неохота...
— Емеля, Емеля, царь тебе красный кафтан подарит, шапку и сапоги.
Емеля подумал-подумал:
— Ну ладно, ступай ты вперед, а я за тобой вслед буду.
Уехал вельможа, а Емеля полежал еще и говорит:


— По щучьему веленью,
По моему хотенью —
ну-ка, печь, поезжай к царю...


Тут в избе углы затрещали, крыша зашаталась, стена вылетела, и печь сама пошла по улице, по дороге, прямо к царю.
Царь глядит в окно, дивится:
— Это что за чудо?
Набольший вельможа ему отвечает:
— А это Емеля на печи к тебе едет.
Вышел царь на крыльцо:
— Что-то, Емеля, на тебя много жалоб! Ты много народу подавил.
— А зачем они под сани лезли?
В это время в окно на него глядела царская дочь — Марья-царевна. Емеля увидал ее в окошке и говорит потихоньку:


— По щучьему веленью,
По моему хотенью —
пускай царская дочь меня полюбит...


И сказал еще:
— Ступай, печь, домой...
Печь повернулась и пошла домой, зашла в избу и стала на прежнее место. Емеля опять лежит-полеживает.
А у царя во дворце крик да слезы. Марья-царевна по Емеле скучает, не может жить без него, просит отца, чтобы выдал он ее за Емелю замуж. Тут царь забедовал, затужил и говорит опять набольшему вельможе:
— Ступай приведи ко мне Емелю живого или мертвого, а то голову с плеч сниму.
Накупил набольший вельможа вин сладких да разных закусок, поехал в ту деревню, вошел в ту избу и начал Емелю потчевать.
Емеля напился, наелся, захмелел и лег спать. А вельможа положил его в повозку и повез к царю.
Царь тотчас велел прикатить большую бочку с железными обручами. В нее посадили Емелю и Марью-царевну, засмолили и бочку в море бросили.
Долго ли, коротко ли — проснулся Емеля; видит — темно, тесно:
— Где же это я?
А ему отвечают:
— Скучно и тошно, Емелюшка! Нас в бочку засмолили, бросили в синее море.
— А ты кто?
— Я — Марья-царевна.
Емеля говорит:


— По щучьему веленью,
По моему хотенью —
ветры буйные, выкатите бочку на сухой берег, на желтый песок...


Ветры буйные подули. Море взволновалось, бочку выкинуло на сухой берег, на желтый песок. Емеля и Марья-царевна вышли из нее.
— Емелюшка, где же мы будем жить? Построй какую ни на есть избушку.
— А мне неохота...
Тут она стала его еще пуще просить, он и говорит:


— По щучьему веленью,
По моему хотенью —
выстройся каменный дворец с золотой крышей...


Только он сказал — появился каменный дворец с золотой крышей. Кругом — зеленый сад: цветы цветут и птицы поют.
Марья-царевна с Емелей вошли во дворец, сели у окошечка.
— Емелюшка, а нельзя тебе красавчиком стать?
Тут Емеля недолго думал:


— По щучьему веленью,
По моему хотенью —
стать мне добрым молодцем, писаным красавцем...


И стал Емеля таким, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
А в ту пору царь ехал на охоту и видит — стоит дворец, где раньше ничего не было.
— Это что за невежа без моего дозволения на моей земле дворец поставил?
И послал узнать-спросить: «Кто такие?»
Послы побежали, стали под окошком, спрашивают.
Емеля им отвечает:
— Просите царя ко мне в гости, я сам ему скажу.
Царь приехал к нему в гости. Емеля его встречает, ведет во дворец, сажает за стол. Начинают они пировать. Царь ест, пьет и не надивится:
— Кто же ты такой, добрый молодец?
— А помнишь дурачка Емелю — как приезжал к тебе на печи, а ты велел его со своей дочерью в бочку засмолить, в море бросить? Я — тот самый Емеля. Захочу — все твое царство пожгу и разорю.
Царь сильно испугался, стал прощенья просить:
— Женись на моей дочери, Емелюшка, бери мое царство, только не губи меня!
Тут устроили пир на весь мир. Емеля женился на Марье-царевне и стал править царством.
Тут и сказке конец, а кто слушал — молодец.


В обработке А.Н. Толстого.
Остальное: Михаил Владимирович Толстиков


Емеля




C’era una volta un vecchio. Egli aveva tre figli: i primi due intelligenti, il terzo invece era lo scioccherello Emelia.
I primi due fratelli lavoravano, ma Emelia tutto il giorno era coricato sopra la stufa, non desiderava saper fare nient’altro.
Un giorno i fratelli uscirono per andare al mercato, e le donne, le cognate, gli affidarono un incarico:
-    Scendi Emelia, vai a prendere l’acqua.
Ma lui disse a loro dalla stufa:
-    Non ho voglia…
-    Scendi Emelia, altrimenti i fratelli tornando dal mercato, non ti porteranno i dolci.
-    Beh va bene.
Emelia scese dalla stufa, si mise le scarpe, si vestì, prese i secchi e pure l’ascia e si recò al fiumicello.
Ruppe il ghiaccio, vi attinse i secchi e li collocò vicino a sé, invece di tornare a casa si mise a guardare nel buco. Ed Emelia nel buco, vide un luccio. Con un’abile mossa afferrò il luccio con le mani:
-    Ecco tu diventerai una dolce zuppa!
D’un tratto il luccio gli disse con voce umana:
-    Emelia, lasciami libero nell’acqua, io ti sarò utile.
Ed Emelia rise:


-    E in cosa tu mi puoi essere utile? No, ti porterò a casa, e ordinerò alle mie cognate di preparare la zuppa di pesce. Sarà una zuppa di pesce dolce.
Il luccio implora nuovamente:
-    Emelia, Emelia, lasciami nell’acqua, io farò tante cose che nemmeno immagini.
-    Bene, ma prima dimostrami che non m’imbrogli, dopo di che ti lascerò andare.
Il luccio gli chiese:
-    Emelia, Emelia, dimmi, cosa desideri adesso?
-    Voglio, che i secchi da soli ritornino a casa e che l’acqua non si rovesci…
Il luccio gli disse:
-    Ricordati le mie parole, quando tu desidererai qualcosa - dirai solamente:



Su ordine del luccio,
Per la mia volontà,

Emelia dice:
-    Su ordine del luccio,
-    Per la mia volontà,
Camminate secchi, tornate a casa da soli.


Solamente aver pronunciato queste parole – e i secchi da soli si avviarono verso la salita che conduceva a casa. Emelia rimise il luccio nel buco, ed egli andò dietro ai secchi.
I secchi passarono attraverso il villaggio, la gente era meravigliata, ed Emelia camminando dietro, ridacchiava… I secchi entrarono nell’isbà e si misero sulla panca, ed  Emelia si arrampicò sulla stufa.
Era passato qualche tempo – quando le cognate gli dissero:
-    Emelia, che cosa fai coricato? Puoi spaccare la legna.
-    Non ho voglia…
-    Se non spacchi la legna, i tuoi fratelli tornando dal mercato, non ti porteranno i dolci .
Emelia non aveva voglia di scendere dalla stufa. Egli si ricordò del luccio e sottovoce disse:


-    Su ordine del luccio,
Per la mia volontà-

 Va ascia, spacca la legna, e che da sola vada nell’isbà e si ponga nella stufa…

L’ascia balzò da sotto la panca – e in cortile si mise a fendere la legna, che andò da sola nell’isbà, e si collocò nella stufa.
Era passato qualche tempo – le cognate di nuovo dissero:
-    Emelia non abbiamo più legna. Vai in bosco a tagliarne.
E lui dalla stufa:
-    E voi cosa state facendo?        
-    Come noi cosa facciamo?...  e secondo te è nostro dovere andare nel bosco per fare la legna?
-    Non ho voglia…
-    Beh, per te non ci saranno regali.
Fa nulla. Emelia scese dalla stufa, si mise le scarpe e si vestì. Prese la corda e l’ascia, usci nel cortile e si accomodò sulla slitta:
-    Donne aprite il portone!
Le cognate gli dissero:
-    Beh! Tu sei un imbecille, sei seduto sulla slitta, ma il cavallo non lo attacchi?
-    Non mi è necessario il cavallo.
Le cognate aprirono il portone, ed Emelia disse sottovoce:
 

-    Su ordine del luccio,
Per la mia volontà-
Slitta andiamo nel bosco…


La slitta da sola si recò verso il portone, e così veloce – che nemmeno coi cavalli era possibile raggiungere. Per andare nel bosco dovette attraversare la città, e qui lui investì e schiacciò molta gente.  Loro gridavano: “prendetelo"! "Acchiappatelo!”. Ma lui, fregandosene incitava la slitta. Arrivò nel bosco:


-    Su ordine del luccio,
Per la mia volontà-
Ascia, fendi, spacca la legna più secca, e voi che siete già a rotta, da sola ammucchiatevi nella slitta, e da sé legatevi…


L’ascia iniziò a spaccare, fendere l’albero secco, e quella spaccata da sola nella slitta si ammucchiò e con la funicella si legò. Poi Emelia ordinò all’ascia di tagliargli un randello tale che a stento riuscì a sollevare. Seduto sul carro:


-    Su ordine del luccio,
Per la mia volontà -
Slitta, andiamo a casa…

La slitta lo portò velocemente a casa. Di nuovo Emelia transitò in quella città, dove poc’anzi egli aveva investito e schiacciato molte persone, e là loro, già lo aspettavano... afferrarono Emelia e lo trascinarono giù dal carro, lo insultarono e lo picchiarono.
Lui vide che le cose si mettevano male, e sottovoce disse:


-    Su ordine del luccio,
Per la mia volontà –
Su bastone, fagliela vedere…


Il bastone saltò su, e si mise a battere a destra e a manca. Le genti si buttarono da tutte le parti, ed Emelia arrivò così a casa e salì sulla stufa.
Passato qualche tempo – il re sentì parlare della bricconata di Emelia, e gli inviò un ufficiale: Per trovarlo e condurlo a palazzo.
L’ufficiale arrivato in quel villaggio, entrò in quell’isbà, dove Emelia viveva, e chiese:


-    Tu – sei Emelia lo sciocco?
Ed egli dalla stufa:
-    E a te che serve?
-    Vestiti velocemente, io ti porterò dal re.
-    Ma io non ho voglia…
Irritatosi, l’ufficiale lo colpì sulla guancia.
Ed Emelia sottovoce disse:

-    Su ordine del luccio,
Per la mia volontà –
Randello picchialo, fagliela vedere…


Il randello saltò su- e si mise a picchiare l’ufficiale, tant’è che a stento riuscì a scappare.
Il re era stupefatto, che il suo ufficiale non poteva aver avuto la meglio su Emelia, e così gli inviò il suo più grande consigliere dicendogli:

-    Porta al mio palazzo Emelia lo sciocco, se no ti farò spiccare la testa dal collo.
Il grande consigliere fece incetta di uva secca, prugne secche, panpepato, e arrivato in quel villaggio, entrò nell’isbà, e cominciò a chiedere alle cognate, cosa amava Emelia.
  
-    Il nostro Emelia ama che gli si chiedano le cose gentilmente, se in più prometterai un caffettano rosso, - allora lui farà tutto ciò che gli chiederai.
Il grande consigliere diede a Emelia l’uva secca, le prugne secche e il panpepato, e disse:

-    Emelia Emelia, cosa fai coricato sulla stufa? Andiamo dal re.  
-     Ma qui ho il calduccio…
-    Emelia, Emelia, dal re ci saranno un sacco di cose buone da bere e da mangiare, - per favore andiamoci.
-    Ma io non ho voglia…
-    Emelia, Emelia, il re ti regalerà un caffettano rosso, un berretto e gli stivali.
Emelia pensa e ripensa:


-    Va bene, ma tu parti prima, ed io ti verrò dietro.
Il grande consigliere partì, ed Emelia rimase ancora sdraiato e disse:


-    Su ordine del luccio,
Per la mia volontà –
Su stufa, andiamo dal re…

Qui nell’isbà gli angoli cominciarono a stridere, il tetto iniziò a vacillare, il muro volò via, e la stufa da sola si incamminò sulla via, e poi sulla strada, direttamente dal re.
Il re li vide dalla finestra, meravigliandosi:

-    Che cos’è questo, un miracolo?
Il grande consigliere gli rispose:
-    Questo è Emelia sulla stufa, che viene da voi:
Il re uscì sul terrazzino:
-    Emelia su di te ho sentito molte lamentele!  Tu hai schiacciato molte persone.
-    E per quale ragione, loro si sono buttate sotto la slitta?
In quel momento dalla finestra, la figlia del re posò lo sguardo su di lui – era la principessa Maria. Emelia la scorse dalla finestrina e disse piano piano:
 


-  Su ordine del luccio,
Per la mia volontà –
Fai che la figlia del re s’innamori di me.

E disse ancora:
-    Cammina stufa, andiamo a casa…
La stufa si voltò e ritornò a casa, entrò nell’isbà, e si rimise nel posto, dove era sempre stata.
Emelia di nuovo si stese e ridistese.

Ma dal re al palazzo, ci furono grida e lacrime. La principessa Maria sentiva la mancanza di Emelia, la vita senza di lui era impossibile, e sollecitò il padre affinchè lui le lasciasse sposare Emelia. In quel momento il re era preoccupato, era disperato e disse di nuovo al gran consigliere:

-    Vai e conducimi Emelia vivo o morto, se no, farò spiccare la tua testa dal collo.
Il grande consigliere fece incetta di vini dolci, e diversi antipasti, e partì per quel villaggio, entrò nell’isbà e per prima cosa offrì a Emelia il cibo.
Emelia si rimpinzò, bevve molto, tanto che divenne brillo, si coricò, e si addormentò. Così il consigliere lo caricò nel carro e lo condusse dal re.

Il re immediatamente ordinò di far rotolare la grande botte con i cerchi di ferro. Dentro di essa vi erano Emelia e la principessa Maria. Catramarono la botte e lanciarono in mare.
Dopo qualche tempo – Emelia si svegliò; vedeva in modo poco chiaro che era stretto:
-    Dove sono finito?
E si senti rispondere:
-     Siamo nei guai Emelioshka! Dentro una botte catramata. Ci hanno gettato nel mare azzurro.
-    E tu chi sei?
-    Io – sono la principessa Maria.
-    Emelia disse:


-   Su ordine del luccio,
Per la mia volontà –
Venti furiosi, rotolate la botte sulla riva asciutta, tra la sabbia gialla…


I venti furiosi cominciarono a soffiare. Il mare cominciò ad agitarsi, e la botte fu catapultata sulla riva asciutta, tra la sabbia gialla. Emelia e la principessa Maria uscirono da essa.
-    Emelioshka, dove vivremmo? Costruisci una piccola e semplice isbà.
-    Io non ho voglia…
Lei ancora con maggior forza lo sollecitò, e lui disse:


-  Su ordine del luccio,
Per la mia volontà –
Che si costruisca un palazzo di pietra con il tetto d’oro…


E appena ebbe pronunziato ciò, apparì un palazzo di pietra con il tetto d’oro. Attorniato da un giardino verde: i fiori sbocciavano e gli uccellini cantavano.
La principessa Maria ed Emelia entrarono nel palazzo e si sedettero presso una piccola finestra.
-    Emelioshka, non puoi diventare un bell’uomo?
Emelia ci mise poco a pensare:

-  Su ordine del luccio,
Per la mia volontà –
Fammi diventare prestante e bello come un angelo…

Ed Emelia  diventò così, che neppure una favola poteva narrare, e nemmeno una penna sarebbe riuscita a descrivere.
In quella stagione, il re andava a caccia e vide, dove prima non vi era nulla, un costoso palazzo.
-    Che maleducato è questo, che senza il mio permesso, sulle mie terre ha eretto un palazzo?
E mandò a vedere: “Chi è quel tale?”
Gli ambasciatori corsero, si misero sotta la piccola finestra, e fecero la domanda.
Emelia gli rispose:
-    Dite al re di venirmi a trovare, io stesso glielo dirò.

Il re lo andò a trovare. Emelia lo incontrò, lo condusse a palazzo e lo fece sedere a tavola. Essi cominciarono a banchettare. Il re mangiò e bevve, e non finiva di meravigliarsi:
-    Chi sei tu bravo giovane?
-    Ti ricordi Emelia lo scioccherello? Com’è venuto da te con la stufa, e tu hai ordinato che lui e tua figlia fossero messi in una botte catramata, e lanciati in mare? Io sono quello stesso Emelia. Se io volessi, tutto il tuo regno brucerebbe e andrebbe  in rovina.
Il re si spaventò moltissimo, e comincio a chiedere perdono:
-    Sposa mia figlia Emelioshka, prendi il mio regno, solo non rovinarmi!
E fu preparato un banchetto luculliano. Emelia sposò la principessa Maria e cominciò a governare il regno.
Qui la favola finisce, e a chi l’ha ascoltata: è bravo.

Scusate, ma che favola tremenda!!   Questo non fa un tubo, ha la fortuna di trovare un luccio magico e tutto gli si risolve: puo' far male alle persone, fregarsene dell'autorita', imporsi su una donna fraudolentemente e alla fine diventa pure re!!
La favola del cattivo esempio...

____________
Tirannide indistintamente appellare si debbe ogni qualunque governo, in cui chi è preposto alla esecuzione delle leggi, può farle, distruggerle, infrangerle, interpretarle, impedirle, sospenderle; od anche soltanto deluderle, con sicurezza d'impunità. (Vittorio Alfieri)

Ochopepa ha scritto: [Visualizza Messaggio]

Scusate, ma che favola tremenda!!   Questo non fa un tubo, ha la fortuna di trovare un luccio magico e tutto gli si risolve: puo' far male alle persone, fregarsene dell'autorita', imporsi su una donna fraudolentemente e alla fine diventa pure re!!
La favola del cattivo esempio...

     
Avevo sentito parlare di questa favola, ma non la conoscevo nei dettagli.
Deve essere quella a cui si ispirano molti politici russi.    
Anche Maria non è da meno:
"-    Emelioshka, non puoi diventare un bell’uomo? "
L'amore è cieco, ma Maria ci vede benissimo!
        

____________
invernorosso
L'essenziale è invisibile agli occhi.

Ragazzi a primo sguardo questa favola lascia allibiti, ma riflettete profondamente con la mente aperta, questa favola è filosofica........      , su non fermiamoci alle apparenze!!!!!!

Tamara

РУССКАЯ НАРОДНАЯ СКАЗКА
Царевна - лягушка


В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь, и было у него три сына. Младшего звали Иван-царевич.
Позвал однажды царь сыновей и говорит им:
- Дети мои милые, вы теперь все на возрасте, пора вам и о невестах подумать!
- За кого же нам, батюшка, посвататься?
- А вы возьмите по стреле, натяните свои тугие луки и пустите стрелы в разные стороны. Где стрела упадет - там и сватайтесь.
Вышли братья на широкий отцовский двор, натянули свои тугие луки и выстрелили.
Пустил стрелу старший брат. Упала стрела на боярский двор, и подняла ее боярская дочь.
Пустил стрелу средний брат - полетела стрела к богатому купцу во двор. Подняла ее купеческая дочь.
Пустил стрелу Иван-царевич - полетела его стрела прямо в топкое болото, и подняла ее лягушка-квакушка...
Старшие братья как пошли искать свои стрелы, сразу их нашли: один - в боярском тереме, другой - на купеческом дворе. А Иван-царевич долго не мог найти свою стрелу. Два дня ходил он по лесам и по горам, а на третий день зашел в топкое болото. Смотрит - сидит там лягушка-квакушка, его стрелу держит.
Иван-царевич хотел было бежать и отступиться от своей находки, а лягушка и говорит:
- Ква-ква, Иван-царевич! Поди ко мне, бери свою стрелу, а меня возьми замуж.
Опечалился Иван-царевич и отвечает:
- Как же я тебя замуж возьму? Меня люди засмеют!
- Возьми, Иван-царевич, жалеть не будешь!
Подумал-подумал Иван-царевич, взял лягушку-квакушку, завернул ее в платочек и принес в свое царство-государство.
Пришли старшие братья к отцу, рассказывают, куда чья стрела попала.
Рассказал и Иван-царевич. Стали братья над ним смеяться, а отец говорит:
- Бери квакушку, ничего не поделаешь!
Вот сыграли три свадьбы, поженились царевичи: старший царевич - на боярышне, средний - на купеческой дочери, а Иван-царевич - на лягушке-квакушке.
На другой день после свадьбы призвал царь своих сыновей и говорит:
- Ну, сынки мои дорогие, теперь вы все трое женаты. Хочется мне узнать, умеют ли ваши жены хлебы печь. Пусть они к утру испекут мне по караваю хлеба.
Поклонились царевичи отцу и пошли. Воротился Иван-царевич в свои палаты невесел, ниже плеч буйну голову повесил.
- Ква-ква, Иван-царевич, - говорит лягушка-квакушка, - что ты так опечалился? Или услышал от своего отца слово неласковое?
- Как мне не печалиться! - отвечает Иван-царевич. - Приказал мой батюшка, чтобы ты сама испекла к утру каравай хлеба...
- Не тужи, Иван-царевич! Ложись-ка лучше спать-почивать: утро вечера мудренее!
Уложила квакушка царевича спать, а сама сбросила с себя лягушечью кожу и обернулась красной девицей Василисой Премудрой - такой красавицей, что ни в сказке сказать, ни пером описать!
Взяла она частые решета, мелкие сита, просеяла муку пшеничную, замесила тесто белое, испекла каравай - рыхлый да мягкий, изукрасила каравай разными узорами мудреными: по бокам - города с дворцами, садами да башнями, сверху - птицы летучие, снизу - звери рыскучие...
Утром будит квакушка Ивана-царевича:
- Пора, Иван-царевич, вставай, каравай неси!
Положила каравай на золотое блюдо, проводила Ивана-царевича к отцу.
Пришли и старшие братья, принесли свои караваи, только у них и посмотреть не на что: у боярской дочки хлеб подгорел, у купеческой - сырой да кособокий получился.
Царь сначала принял каравай у старшего царевича, взглянул на него и приказал отнести псам дворовым.
Принял у среднего, взглянул и сказал:
- Такой каравай только от большой нужды есть будешь!
Дошла очередь и до Ивана-царевича. Принял царь от него каравай и сказал:
- Вот этот хлеб только в большие праздники есть!
И тут же дал сыновьям новый приказ:
- Хочется мне знать, как умеют ваши жены рукодельничать. Возьмите шелку, золота и серебра, и пусть они своими руками за ночь выткут мне по ковру!
Вернулись старшие царевичи к своим женам, передали им царский приказ. Стали жены кликать мамушек, нянюшек и красных девушек - чтобы пособили им ткать ковры. Тотчас мамушки, нянюшки да красные девушки собрались и принялись ковры ткать да вышивать - кто серебром, кто золотом, кто шелком.
А Иван-царевич воротился домой невесел, ниже плеч буйну голову повесил.
- Ква-ква, Иван-царевич, - говорит лягушка-квакушка, - почему так печалишься? Или услышал от отца своего слово недоброе?
- Как мне не кручиниться! - отвечает Иван-царевич. - Батюшка приказал за одну ночь соткать ему ковер узорчатый!
- Не тужи, Иван-царевич! Ложись-ка лучше спать-почивать: утро вечера мудренее!
Уложила его квакушка спать, а сама сбросила с себя лягушечью кожу, обернулась красной девицей Василисой Премудрой и стала ковер ткать. Где кольнет иглой раз - цветок зацветет, где кольнет другой раз - хитрые узоры идут, где кольнет третий - птицы летят...
Солнышко еще не взошло, а ковер уж готов.
Вот пришли все три брата к царю, принесли каждый свой ковер. Царь прежде взял ковер у старшего царевича, посмотрел и молвил:
- Этим ковром только от дождя лошадей покрывать!
Принял от среднего, посмотрел и сказал:
- Только у ворот его стелить!
Принял от Ивана-царевича, взглянул и сказал:
- А вот этот ковер в моей горнице по большим праздникам расстилать!
И тут же отдал царь новый приказ, чтобы все три царевича явились к нему на пир со своими женами: хочет царь посмотреть, которая из них лучше пляшет.
Отправились царевичи к своим женам.
Идет Иван-царевич, печалится, сам думает: «Как поведу я мою квакушку на царский пир?..»
Пришел он домой невеселый. Спрашивает его квакушка:
- Что опять, Иван-царевич, невесел, ниже плеч буйну голову повесил? О чем запечалился?
- Как мне не печалиться! - говорит Иван-царевич. - Батюшка приказал, чтобы я тебя завтра к нему на пир привез...
- Не горюй, Иван-царевич! Ложись-ка да спи: утро вечера мудренее!
На другой день, как пришло время ехать на пир, квакушка и говорит царевичу:
- Ну, Иван-царевич, отправляйся один на царский пир, а я вслед за тобой буду. Как услышишь стук да гром - не пугайся, скажи: «Это, видно, моя лягушонка в коробчонке едет!»
Пошел Иван-царевич к царю на пир один.
А старшие братья явились во дворец со своими женами, разодетыми, разубранными. Стоят да над Иваном-царевичем посмеиваются:
- Что же ты, брат, без жены пришел? Хоть бы в платочке ее принес, дал бы нам всем послушать, как она квакает!
Вдруг поднялся стук да гром - весь дворец затрясся-зашатался. Все гости переполошились, повскакали со своих мест. А Иван-царевич говорит:
- Не бойтесь, гости дорогие! Это, видно, моя лягушонка в своей коробчонке едет!
Подбежали все к окнам и видят: бегут скороходы, скачут гонцы, а вслед за ними едет золоченая карета, тройкой гнедых коней запряжена.
Подъехала карета к крыльцу, и вышла из нее Василиса Премудрая - сама как солнце ясное светится.
Все на нее дивятся, любуются, от удивления слова вымолвить не могут.
Взяла Василиса Премудрая Ивана-царевича за руки и повела за столы дубовые, за скатерти узорчатые...
Стали гости есть, пить, веселиться.
Василиса Премудрая из кубка пьет - не допивает, остатки себе за левый рукав выливает. Лебедя жареного ест - косточки за правый рукав бросает.
Жены старших царевичей увидели это - и туда же: чего не допьют - в рукав льют, чего не доедят - в другой кладут. А к чему, зачем - того и сами не знают.
Как встали гости из-за стола, заиграла музыка, начались пляски. Пошла Василиса Премудрая плясать с Иваном-царевичем. Махнула левым рукавом - стало озеро, махнула правым - поплыли по озеру белые лебеди. Царь и все гости диву дались. А как перестала она плясать, все исчезло: и озеро и лебеди.
Пошли плясать жены старших царевичей.
Как махнули своими левыми рукавами - всех гостей забрызгали; как махнули правыми - костями-огрызками осыпали, самому царю костью чуть глаз не выбили. Рассердился царь и приказал их выгнать вон из горницы.
Когда пир был на исходе, Иван-царевич улучил минутку и побежал домой. Разыскал лягушечью кожу и спалил ее на огне.
Приехала Василиса Премудрая домой, хватилась - нет лягушечьей кожи! Бросилась она искать ее. Искала, искала - не нашла и говорит Ивану-царевичу:
- Ах, Иван-царевич, что же ты наделал! Если бы ты еще три дня подождал, я бы вечно твоею была. А теперь прощай, ищи меня за тридевять земель, за тридевять морей, в тридесятом царстве, в подсолнечном государстве, у Кощея Бессмертного. Как три пары железных сапог износишь, как три железных хлеба изгрызешь - только тогда и разыщешь меня...
Сказала, обернулась белой лебедью и улетела в окно.
Загоревал Иван-царевич. Снарядился, взял лук да стрелы, надел железные сапоги, положил в заплечный мешок три железных хлеба и пошел искать жену свою, Василису Премудрую.
Долго ли шел, коротко ли, близко ли, далеко ли - скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, - две пары железных сапог износил, два железных хлеба изгрыз, за третий принялся. И повстречался ему тогда старый старик.
- Здравствуй, дедушка! - говорит Иван-царевич.
- Здравствуй, добрый молодец! Чего ищешь, куда путь держишь?
Рассказал Иван-царевич старику свое горе.
- Эх, Иван-царевич, - говорит старик, - зачем же ты лягушечью кожу спалил? Не ты ее надел, не тебе ее и снимать было! Василиса Премудрая хитрей-мудрей отца своего, Кощея Бессмертного, уродилась, он за то разгневался на нее и приказал ей три года квакушею быть. Ну, да делать нечего, словами беды не поправишь. Вот тебе клубочек: куда он покатится, туда и ты иди.
Иван-царевич поблагодарил старика и пошел за клубочком.
Катится клубочек по высоким горам, катится по темным лесам, катится по зеленым лугам, катится по топким болотам, катится по глухим местам, а Иван-царевич все идет да идет за ним - не остановится на отдых ни на часок.
Шел-шел, третью пару железных сапог истер, третий железный хлеб изгрыз и пришел в дремучий бор. Попадается ему навстречу медведь.
«Дай убью медведя! - думает Иван-царевич. - Ведь у меня никакой еды больше нет».
Прицелился он, а медведь вдруг и говорит ему человеческим голосом:
- Не убивай меня, Иван-царевич! Когда-нибудь я пригожусь тебе.
Не тронул Иван-царевич медведя, пожалел, пошел дальше.
Идет он чистым полем, глядь - а над ним летит большой селезень.
Иван-царевич натянул лук, хотел было пустить в селезня острую стрелу, а селезень и говорит ему по-человечески:
- Не убивай меня, Иван-царевич! Будет время - я тебе пригожусь.
Пожалел Иван-царевич селезня - не тронул его, пошел дальше голодный.
Вдруг бежит навстречу ему косой заяц.
«Убью этого зайца! - думает царевич. - Очень уж есть хочется...»
Натянул свой тугой лук, стал целиться, а заяц говорит ему человеческим голосом:
- Не губи меня, Иван-царевич! Будет время - я тебе пригожусь.
И его пожалел царевич, пошел дальше.
Вышел он к синему морю и видит: на берегу, на желтом песке, лежит щука-рыба. Говорит Иван-царевич:
- Ну, сейчас эту щуку съем! Мочи моей больше нет - так есть хочется!
- Ах, Иван-царевич, - молвила щука, - сжалься надо мной, не ешь меня, брось лучше в синее море!
Сжалился Иван-царевич над щукой, бросил ее в море, а сам пошел берегом за своим клубочком.
Долго ли, коротко ли - прикатился клубочек в лес, к избушке. Стоит та избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается. Говорит Иван-царевич:
- Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом!
Избушка по его слову повернулась к лесу задом, а к нему передом. Вошел Иван-царевич в избушку и видит: лежит на печи баба-яга - костяная нога. Увидела она царевича и говорит:
- Зачем ко мне пожаловал, добрый молодец? Волей или неволей?
- Ах, баба-яга - костяная нога, ты бы меня накормила прежде, напоила да в бане выпарила, тогда бы и выспрашивала!
- И то правда! - отвечает баба-яга.
Накормила она Ивана-ц

Perchè non si vede tutta la favola???? Non sono un'esperta :( potete toglierglia e spiegarmi come posso postarla per intero? огромное спасибо :) Тамара     

il sistema la rifiuta in quanto favola russa quindi piena di amenità  

Batir .........bip e strabippppppppp..........vorrei una risposta seria uffa!!!!!!     

ma si perche evidentemente c'e un limite di 255 caratteri per post, devi dividere in 2 parti, in 2 post, tutto qui!

FAVOLA RUSSA

РУССКАЯ НАРОДНАЯ СКАЗКА
Царевна - лягушка


В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь, и было у него три сына. Младшего звали Иван-царевич.
Позвал однажды царь сыновей и говорит им:
- Дети мои милые, вы теперь все на возрасте, пора вам и о невестах подумать!
- За кого же нам, батюшка, посвататься?
- А вы возьмите по стреле, натяните свои тугие луки и пустите стрелы в разные стороны. Где стрела упадет - там и сватайтесь.
Вышли братья на широкий отцовский двор, натянули свои тугие луки и выстрелили.
Пустил стрелу старший брат. Упала стрела на боярский двор, и подняла ее боярская дочь.
Пустил стрелу средний брат - полетела стрела к богатому купцу во двор. Подняла ее купеческая дочь.
Пустил стрелу Иван-царевич - полетела его стрела прямо в топкое болото, и подняла ее лягушка-квакушка...
Старшие братья как пошли искать свои стрелы, сразу их нашли: один - в боярском тереме, другой - на купеческом дворе. А Иван-царевич долго не мог найти свою стрелу. Два дня ходил он по лесам и по горам, а на третий день зашел в топкое болото. Смотрит - сидит там лягушка-квакушка, его стрелу держит.
Иван-царевич хотел было бежать и отступиться от своей находки, а лягушка и говорит:
- Ква-ква, Иван-царевич! Поди ко мне, бери свою стрелу, а меня возьми замуж.
Опечалился Иван-царевич и отвечает:
- Как же я тебя замуж возьму? Меня люди засмеют!
- Возьми, Иван-царевич, жалеть не будешь!
Подумал-подумал Иван-царевич, взял лягушку-квакушку, завернул ее в платочек и принес в свое царство-государство.
Пришли старшие братья к отцу, рассказывают, куда чья стрела попала.
Рассказал и Иван-царевич. Стали братья над ним смеяться, а отец говорит:
- Бери квакушку, ничего не поделаешь!
Вот сыграли три свадьбы, поженились царевичи: старший царевич - на боярышне, средний - на купеческой дочери, а Иван-царевич - на лягушке-квакушке.
На другой день после свадьбы призвал царь своих сыновей и говорит:
- Ну, сынки мои дорогие, теперь вы все трое женаты. Хочется мне узнать, умеют ли ваши жены хлебы печь. Пусть они к утру испекут мне по караваю хлеба.
Поклонились царевичи отцу и пошли. Воротился Иван-царевич в свои палаты невесел, ниже плеч буйну голову повесил.
- Ква-ква, Иван-царевич, - говорит лягушка-квакушка, - что ты так опечалился? Или услышал от своего отца слово неласковое?
- Как мне не печалиться! - отвечает Иван-царевич. - Приказал мой батюшка, чтобы ты сама испекла к утру каравай хлеба...
- Не тужи, Иван-царевич! Ложись-ка лучше спать-почивать: утро вечера мудренее!
Уложила квакушка царевича спать, а сама сбросила с себя лягушечью кожу и обернулась красной девицей Василисой Премудрой - такой красавицей, что ни в сказке сказать, ни пером описать!
Взяла она частые решета, мелкие сита, просеяла муку пшеничную, замесила тесто белое, испекла каравай - рыхлый да мягкий, изукрасила каравай разными узорами мудреными: по бокам - города с дворцами, садами да башнями, сверху - птицы летучие, снизу - звери рыскучие...
Утром будит квакушка Ивана-царевича:
- Пора, Иван-царевич, вставай, каравай неси!
Положила каравай на золотое блюдо, проводила Ивана-царевича к отцу.
Пришли и старшие братья, принесли свои караваи, только у них и посмотреть не на что: у боярской дочки хлеб подгорел, у купеческой - сырой да кособокий получился.
Царь сначала принял каравай у старшего царевича, взглянул на него и приказал отнести псам дворовым.
Принял у среднего, взглянул и сказал:
- Такой каравай только от большой нужды есть будешь!
Дошла очередь и до Ивана-царевича. Принял царь от него каравай и сказал:
- Вот этот хлеб только в большие праздники есть!
И тут же дал сыновьям новый приказ:
- Хочется мне знать, как умеют ваши жены рукодельничать. Возьмите шелку, золота и серебра, и пусть они своими руками за ночь выткут мне по ковру!
Вернулись старшие царевичи к своим женам, передали им царский приказ. Стали жены кликать мамушек, нянюшек и красных девушек - чтобы пособили им ткать ковры. Тотчас мамушки, нянюшки да красные девушки собрались и принялись ковры ткать да вышивать - кто серебром, кто золотом, кто шелком.
А Иван-царевич воротился домой невесел, ниже плеч буйну голову повесил.
- Ква-ква, Иван-царевич, - говорит лягушка-квакушка, - почему так печалишься? Или услышал от отца своего слово недоброе?
- Как мне не кручиниться! - отвечает Иван-царевич. - Батюшка приказал за одну ночь соткать ему ковер узорчатый!
- Не тужи, Иван-царевич! Ложись-ка лучше спать-почивать: утро вечера мудренее!
Уложила его квакушка спать, а сама сбросила с себя лягушечью кожу, обернулась красной девицей Василисой Премудрой и стала ковер ткать. Где кольнет иглой раз - цветок зацветет, где кольнет другой раз - хитрые узоры идут, где кольнет третий - птицы летят...
Солнышко еще не взошло, а ковер уж готов.
Вот пришли все три брата к царю, принесли каждый свой ковер. Царь прежде взял ковер у старшего царевича, посмотрел и молвил:
- Этим ковром только от дождя лошадей покрывать!
Принял от среднего, посмотрел и сказал:
- Только у ворот его стелить!
Принял от Ивана-царевича, взглянул и сказал:
- А вот этот ковер в моей горнице по большим праздникам расстилать!
И тут же отдал царь новый приказ, чтобы все три царевича явились к нему на пир со своими женами: хочет царь посмотреть, которая из них лучше пляшет.
Отправились царевичи к своим женам.
Идет Иван-царевич, печалится, сам думает: «Как поведу я мою квакушку на царский пир?..»
Пришел он домой невеселый. Спрашивает его квакушка:
- Что опять, Иван-царевич, невесел, ниже плеч буйну голову повесил? О чем запечалился?
- Как мне не печалиться! - говорит Иван-царевич. - Батюшка приказал, чтобы я тебя завтра к нему на пир привез...
- Не горюй, Иван-царевич! Ложись-ка да спи: утро вечера мудренее!
На другой день, как пришло время ехать на пир, квакушка и говорит царевичу:
- Ну, Иван-царевич, отправляйся один на царский пир, а я вслед за тобой буду. Как услышишь стук да гром - не пугайся, скажи: «Это, видно, моя лягушонка в коробчонке едет!»
Пошел Иван-царевич к царю на пир один.
А старшие братья явились во дворец со своими женами, разодетыми, разубранными. Стоят да над Иваном-царевичем посмеиваются:
- Что же ты, брат, без жены пришел? Хоть бы в платочке ее принес, дал бы нам всем послушать, как она квакает!
Вдруг поднялся стук да гром - весь дворец затрясся-зашатался. Все гости переполошились, повскакали со своих мест. А Иван-царевич говорит:
- Не бойтесь, гости дорогие! Это, видно, моя лягушонка в своей коробчонке едет!
Подбежали все к окнам и видят: бегут скороходы, скачут гонцы, а вслед за ними едет золоченая карета, тройкой гнедых коней запряжена.
Подъехала карета к крыльцу, и вышла из нее Василиса Премудрая - сама как солнце ясное светится.
Все на нее дивятся, любуются, от удивления слова вымолвить не могут.
Взяла Василиса Премудрая Ивана-царевича за руки и повела за столы дубовые, за скатерти узорчатые...
Стали гости есть, пить, веселиться.
Василиса Премудрая из кубка пьет - не допивает, остатки себе за левый рукав выливает. Лебедя жареного ест - косточки за правый рукав бросает.
Жены старших царевичей увидели это - и туда же: чего не допьют - в рукав льют, чего не доедят - в другой кладут. А к чему, зачем - того и сами не знают.
Как встали гости из-за стола, заиграла музыка, начались пляски. Пошла Василиса Премудрая плясать с Иваном-царевичем. Махнула левым рукавом - стало озеро, махнула правым - поплыли по озеру белые лебеди. Царь и все гости диву дались. А как перестала она плясать, все исчезло: и озеро и лебеди.
Пошли плясать жены старших царевичей.
Как махнули своими левыми рукавами - всех гостей забрызгали; как махнули правыми - костями-огрызками осыпали, самому царю костью чуть глаз не выбили. Рассердился царь и приказал их выгнать вон из горницы.
Когда пир был на исходе, Иван-царевич улучил минутку и побежал домой. Разыскал лягушечью кожу и спалил ее на огне.
Приехала Василиса Премудрая домой, хватилась - нет лягушечьей кожи! Бросилась она искать ее. Искала, искала - не нашла и говорит Ивану-царевичу:
- Ах, Иван-царевич, что же ты наделал! Если бы ты еще три дня подождал, я бы вечно твоею была. А теперь прощай, ищи меня за тридевять земель, за тридевять морей, в тридесятом царстве, в подсолнечном государстве, у Кощея Бессмертного. Как три пары железных сапог износишь, как три железных хлеба изгрызешь - только тогда и разыщешь меня...
Сказала, обернулась белой лебедью и улетела в окно.
Загоревал Иван-царевич. Снарядился, взял лук да стрелы, надел железные сапоги, положил в заплечный мешок три железных хлеба и пошел искать жену свою, Василису Премудрую.
Долго ли шел, коротко ли, близко ли, далеко ли - скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, - две пары железных сапог износил, два железных хлеба изгрыз, за третий принялся. И повстречался ему тогда старый старик.
- Здравствуй, дедушка! - говорит Иван-царевич.
- Здравствуй, добрый молодец! Чего ищешь, куда путь держишь?
Рассказал Иван-царевич старику свое горе.
- Эх, Иван-царевич, - говорит старик, - зачем же ты лягушечью кожу спалил? Не ты ее надел, не тебе ее и снимать было! Василиса Премудрая хитрей-мудрей отца своего, Кощея Бессмертного, уродилась, он за то разгневался на нее и приказал ей три года квакушею быть. Ну, да делать нечего, словами беды не поправишь. Вот тебе клубочек: куда он покатится, туда и ты иди.
Иван-царевич поблагодарил старика и пошел за клубочком.
Катится клубочек по высоким горам, катится по темным лесам, катится по зеленым лугам, катится по топким болотам, катится по глухим местам, а Иван-царевич все идет да идет за ним - не остановится на отдых ни на часок.
Шел-шел, третью пару железных сапог истер, третий железный хлеб изгрыз и пришел в дремучий бор. Попадается ему навстречу медведь.
«Дай убью медведя! - думает Иван-царевич. - Ведь у меня никакой еды больше нет».
Прицелился он, а медведь вдруг и говорит ему человеческим голосом:
- Не убивай меня, Иван-царевич! Когда-нибудь я пригожусь тебе.
Не тронул Иван-царевич медведя, пожалел, пошел дальше.
Идет он чистым полем, глядь - а над ним летит большой селезень.
Иван-царевич натянул лук, хотел было пустить в селезня острую стрелу, а селезень и говорит ему по-человечески:
- Не убивай меня, Иван-царевич! Будет время - я тебе пригожусь.
Пожалел Иван-царевич селезня - не тронул его, пошел дальше голодный.
Вдруг бежит навстречу ему косой заяц.
«Убью этого зайца! - думает царевич. - Очень уж есть хочется...»
Натянул свой тугой лук, стал целиться, а заяц говорит ему человеческим голосом:
- Не губи меня, Иван-царевич! Будет время - я тебе пригожусь.
И его пожалел царевич, пошел дальше.
Вышел он к синему морю и видит: на берегу, на желтом песке, лежит щука-рыба. Говорит Иван-царевич:
- Ну, сейчас эту щуку съем! Мочи моей больше нет - так есть хочется!
- Ах, Иван-царевич, - молвила щука, - сжалься надо мной, не ешь меня, брось лучше в синее море!
Сжалился Иван-царевич над щукой, бросил ее в море, а сам пошел берегом за своим клубочком.
Долго ли, коротко ли - прикатился клубочек в лес, к избушке. Стоит та избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается. Говорит Иван-царевич:
- Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом!
Избушка по его слову повернулась к лесу задом, а к нему передом. Вошел Иван-царевич в избушку и видит: лежит на печи баба-яга - костяная нога. Увидела она царевича и говорит:
- Зачем ко мне пожаловал, добрый молодец? Волей или неволей?
- Ах, баба-яга - костяная нога, ты бы меня накормила прежде, напоила да в бане выпарила, тогда бы и выспрашивала!
- И то правда! - отвечает баба-яга.
Накормила она Ива

      Scusate i pasticci !!!!!!
L'ho divisa, ma continuo a non riuscirci.
E poi perche la prima favola mi è riuscito di postarla?     
Tamara

non ci vuole molto a dividerla in 2 parti....  dove e' la difficolta'?